повышающий минимальный возраст детей до двенадцати лет, несмотря на возражения многих своих коллег-миллионеров. "Я не претендую на то, что знаю что-то о дебатах, поскольку до поездки в Дели единственные дебаты, которые я слушал [были в университете], и я никогда не ступал в Палату общин", - писал он своему другу. Но, за редким исключением, он чувствовал, что в британском колониальном правительстве нет никого, кого он не смог бы переиграть.
Виктор увидел множество угроз, нависших над политическим горизонтом Индии:
Махатма Ганди, социализм, независимость Индии. В 1922 году красивый принц Уэльский, ставший впоследствии королем Эдуардом VIII, посетил Нью-Дели. Виктор приветствовал его при высадке на берег вместе с другими лидерами. Сторонники Ганди быстро организовали беспорядки и забастовки, чтобы сорвать королевский тур доброй воли. Уинстон Черчилль, восходящий политик в Лондоне, отверг Ганди и его распространившуюся кампанию гражданского неповиновения как "тревожные и тошнотворные" усилия "подстрекательского факира... поднимающегося полуголым по ступеням царского дворца". Но Виктор, который был знаком с Черчиллем в социальных кругах, предупредил друга в письме, что имя Ганди "является одним из тех, с которыми стоит связываться в Индии". Британцы не могли продолжать подавлять Ганди, сажая его в тюрьму, считал Виктор. Своему другу он рассказал о встрече с богатым человеком.
Индийский бизнесмен в Бомбее, которого поразила подозрительность бизнесмена к британскому правлению и симпатия к призывам Ганди к независимости. "Если такой человек, как он, все еще подозревает, что же должен думать полуобразованный человек?"
Британцы, предлагал Сассун, должны переманить Ганди на свою сторону, создав коалицию для противостояния коммунистическим членам своего движения, которые Ганди все труднее было контролировать. "Как только вы уберете британский режим, вы уберете единственное, на чем держится Индия", - предсказывал Виктор в письме к другу. "Трудности Ганди... похоже, будут увеличиваться, а не уменьшаться по мере приближения его успеха".
Сам Виктор столкнулся с антибританским гневом и требованиями индийских рабочих. В 1925 году он предложил построить в Бомбее частный ипподром стоимостью 500 000 долларов (в долларах США 1925 года). В это же время Виктор и владельцы бомбейских фабрик предлагали снизить заработную плату из-за падения спроса на текстиль. Местная бомбейская газета возмущалась: "Как можно примирить крики владельцев фабрик о том, что они в упадке, с амбициозным проектом сэра Виктора?". Газета Times of India назвала предложение Виктора "абсурдным" и оскорбительным для рабочих. "В мире достаточно богатых людей, чтобы тратить деньги, не потакая пустому тщеславию, роскоши и экстравагантным вкусам", - заявила газета. И все же он не мог избежать снисходительного отношения британских аристократов и государственных служащих, которые управляли индийской политикой. Виктор был одним из крупнейших работодателей в Индии; его сотрудники хвастались, что на публике британский генерал-губернатор часто ходил позади Виктора Сассуна. Но, несмотря на богатство Виктора, британские чиновники по-прежнему отвергали Виктора и его богатую семью как выскочек, "боксваллов", купцов, которые сделали деньги, но которым не хватало лоска и умения править.
Виктор стал приезжать в Шанхай на два-три месяца в год, чтобы проинспектировать деятельность Э. Д. Сассуна в Китае. В отличие от Индии, Шанхай был стабильным и процветающим, а политические волнения практически отсутствовали. Чан Кайши положил конец коммунистическим угрозам. Британские артиллерийские корабли стояли в гавани, защищая британский бизнес. Шанхайский муниципальный совет из семи членов, в который входил представитель Сассунов, контролировал все - от полиции до общественных работ. Налоги были низкими. Сассун заметил, что Сайлас Хардун, когда-то работавший ночным сторожем у Сассунов, а затем управляющий их шанхайским офисом, стал самостоятельным и богатым человеком.
Скупив тысячи шанхайских квартир и сдавая их в аренду китайцам. Богатство Хардуна теперь соперничало с богатством Виктора. Сидя в номере люкс в одном из отелей Кадури с видом на Бунд, Виктор наблюдал, как по улице проезжают кадиллаки, сталкиваясь с рикшами. Он посещал пышные вечеринки и сопровождал модно одетых женщин на скачки.
"Дела в Китае никогда не идут плохо, если в конце концов мы твердо держимся с войсками", - писал он другу в 1927 году после одного из своих визитов. "Иностранные дьяволы... развили нынешние поселения. Поскольку они свободны от китайского вмешательства и налогообложения, они процветают". Растущая власть Ганди угрожала колониальному присутствию в Индии, но в Китае новое националистическое правительство было слабым - и, по мнению Сассуна, неэффективным. Иностранные бизнесмены могли делать все, что им заблагорассудится, что оказалось непреодолимым для Виктора.
Виктор решил ликвидировать свои семейные почти столетние активы в Индии и перевести деньги в Шанхай. Он сказал индийской газете, что уезжает из-за "жестокой конкуренции с индийскими фирмами" и из-за "антииностранных предрассудков". Новость о том, что один из богатейших людей Британии покидает Индию ради Шанхая, попала в газеты всего мира. Виктор планировал перевести в Шанхай сумму, эквивалентную шестидесяти "лакхам" серебра - 400 миллионам долларов в сегодняшних долларах. Джардин, старый соперник Сассуна, отметил эту новость с типичной дозой антисемитизма. Среди директоров новой компании Сассуна в Шанхае "много людей, которые должны быть лучшего "шотландского" происхождения", - писал один из руководителей Jardine, язвительно ссылаясь на известное еврейское происхождение многих руководителей Victor's. Тем не менее, предупреждал руководитель, "они, вероятно, станут нашими самыми серьезными конкурентами в будущем, и их будет трудно расколоть".
Виктор купил самый видный участок на Бунде, целый город.
В квартале, на пересечении Нанкин-роуд и набережной, началось строительство новой штаб-квартиры семьи, которая должна была называться Сассун-хаус. Это будет девятиэтажное здание с медной башней на вершине - на пятьдесят футов выше самого высокого здания Гонконгского и Шанхайского банка в нескольких кварталах от Бунда и намного грандиознее недавно построенного отеля Majestic в миле от дома Кадори. Он уведомил архитекторов, что хочет включить в здание и новый отель. Он будет носить название, которое Марко Поло использовал для Китая: Cathay.
Виктор постоянно останавливался в самых роскошных отелях мира: "Тадж-Махал" в Бомбее, "Георг V" в Париже, "Клариджс" в Лондоне. Cathay, поклялся он, будет соперничать с ними всеми.
По словам одного архитектурного критика , получившийся отель возвышался над Бундом "как ракетный корабль в стиле ар-деко, поднимающийся из реки Хуанпу". До появления Cathay туристам, иностранцам и китайцам приходилось пробираться через хаотичные улицы и рынки Шанхая, чтобы купить даже предметы роскоши. Под мозаичными потолками в вестибюле Cathay разместились двадцать магазинов, где продавались последние модели шляп, нижнее белье, постельное белье из Парижа и предметы для туристов, такие как серебряные палочки для питья с нефритовыми ручками. В коридорах стояли бра и зеркала с хрустальными лампами Lalique. Коридоры лобби от каждого из входов в отель пересекались
